Поддержка селекции и семеноводства картофеля на практике

Провозглашенная государством политика поддержки российской селекции и семеноводства картофеля на практике реализуется весьма противоречиво. Принятая в 2018 году специальная подпрограмма ФНТП составлена из отдельных разрозненных проектов. Содержание этих проектов в научной части формально и неактуально – к примеру, разработать технологии выращивания картофеля с урожайностью 30 т/га. Создать сорта картофеля буквально за 2-3 (!) года с нуля подрядились непрофильные научные учреждения и товарные предприятия. Обязательства по семеноводству были неамбициозны и не собирались изменять сложившуюся негативную ситуацию – выйти к 2030 году на долю 25% (а не 75%, как было бы достойно для государственной программы) новых российских сортов от общей потребности рынка.

Фактический порядок реализации программы развития российской селекции и семеноводства нейтрализовал ее цель (избавиться от импортозависимости) и возможности реальной поддержки. И произошло это не из-за недостатка интеллекта и глупости чиновников. Над тем, чтобы так невнятно и мелко сформировать ФНТП и тем самым спустить на тормозах поручение президента РФ реально поддержать российскую селекцию картофеля, активно поработали лоббисты зарубежных селекционно-семеноводческих компаний.

Россия превратилась в огромный рынок сбыта семян посредственного качества. За такие семена российские картофелеводы платят уже в два раза больше, чем в Европе. Часть получаемой сверхприбыли не жалко отдать на продолжение банкета и сохранение статуса-кво.

Лоббисты зарубежной селекции активны на всех уровнях и во всех структурах государственного и отраслевого управления. Поэтому только разработка ФНТП заняла аж два года, что само по себе является саботажем.

Некоторые придумки лоббистов являются открытым издевательством, например, задание по объемам публикаций за рубежом результатов НИР по ФНТП. Результаты перспективных научных разработок (исходим из того, что это ноу-хау), которые осуществили российские научные организации на основе финансирования из российского бюджета в интересах развития российской селекции и семеноводства, должны были докладываться за границу.

То есть не в РФ, а за рубежом находится заказчик этих работ? А российским семеноводам знать об этих достижениях российских ученых не положено? Если уж больно умные – ищите в интернете и переводите с английского?

Минсельхоз официально констатировал, что у проекта решения о признании свободными зарубежных сортов картофеля в случае отказа патентообладателя от поставки в РФ семенного материала много противников (= много лоббистов). Поэтому и текст решения по этому вопросу трансформирован в намерение, ограниченное и отягощенное многими условиями и растянутое на годы, хотя само по себе такое жесткое реагирование на отказ патентообладателей от поставки исходного материала (как разновидность санкций) вполне законно и типично в патентном законодательстве.

Аналогичное наблюдается по теме локализации производства семян зарубежной селекции. Цель правительства – принудить иностранные компании к реальному полноформатному производству на территории страны очень правильная и необходимая. В период санкций так и нужно действовать, чтобы исключить фактор непредсказуемости поставок семян.

Проекты решения по этому вопросу готовились динамично в этом году и от варианта к варианту приобретали необходимую конкретику. И лоббисты, казалось бы, не могли никак этому противостоять и противодействовать. Но в один прекрасный момент это случилось: во всех формулировках о требованиях к иностранным компаниям появилась элегантная приписка о том, что все эти требования должны выполнять и российские селекционно-семеноводческие предприятия. То есть, истинно отечественные фирмы, государственные унитарные научные учреждения в один миг оказались на правах иностранцев в своей собственной стране.

Рука лоббистов в знаменитом ГОСТ 33996: нулевой допуск по латентной зараженности семенного картофеля полевых этапов категории ОС (включая супер-суперэлиту) пектолитическими бактериями не имеет аналогов в мире. Правила сертификации всех стран развитого картофелеводства предусматривают оценку и нормативы допусков болезней, вызываемых Dickeya spp. и Pectobacterium spp., исключительно на основе визуального проявления симптомов черной ножки, увядания растений, мокрой и сухой гнили.

Специалистам всех стран давно, как только появились чувствительные методы молекулярной диагностики – ИФА и ПЦР, стало понятно, что эти бактерии всегда есть на растениях и клубнях в латентной форме и не приводят к повреждению урожая, если их не провоцировать. В открытом грунте не может быть растений без бактерий, нулевой допуск применяется только при микроразмножении и производстве мини-клубней.

Последние основательные исследования содержат доказательства, что заселение растений Pectobacterium spp. и Dickeya spp. происходит неизбежно в первый-третий год полевого репродуцирования, т.е. на классах 1 ПП и ССЭ. Причем происходит это с помощью природных явлений: ветер, пыль, дождь, насекомые. Провели эти исследования, кстати, непосредственно сами службы сертификации ведущих семеноводческих по картофелю стран и ими же опубликованы, поэтому и контролируют они пектобактерии только по факту проявления болезни.

Наличие такого норматива в стандарте показателей качества семенного картофеля дискредитирует семеноводство картофеля в стране (чрезвычайно корректные специалисты смогут сдержать смех и спросить: О, рассчитываете получать в почве клубни без латентных пектобактерий?) и делает невозможным в принципе достижение статуса стандартного семенного материала картофеля в РФ.

Поскольку на этом дело не остановилось и в проекте приказа Минсельхоза о внесении поправок в показатели качества семян предлагается распространить этот норматив на категорию ЭС (включая элиту), то речь идет не о дремучей некомпетентности разработчиков стандарта, а о сознательном вредительстве российскому семеноводству.

Группа лоббистов (ВНИИКХ - инициатор ГОСТ 33996) заводит в тупик всю отрасль семеноводства. Дословное применение этой нормы сертификации приведет к признанию нестандартным всего семенного картофеля – это разве шутки?

Всем государственным ведомствам, участвующим в процессе согласования стандартов и приказов, это безразлично? Логичнее ведь не недостижимые нормы вводить, а брать за основу нормы стандартов стран, которые достигли общепризнанных успехов в семеноводстве картофеля – Нидерландов, Франции, Германии, Шотландии.

Кстати, стандарт 33996 имеет статус межгосударственного ЕАЭС. В РБ и РК воздержались от принятия этого неадекватного, в части принципов нормирования бактериозов, регламента.

В новой редакции ФНТП на период до 2030 года, утвержденной недавно, вместо адресной поддержки действующих специализированных селекционных и семеноводческих предприятий и прямых обязательств субсидировать семеноводство, официальные задачи сформулированы только в отношении разработки технологий.

Тематику ФНТП в дальнейшем, как и первоначально, предусмотрено формировать из отдельных проектов, причем конкретно темы и цели проектов не обозначены, как и их исполнители. То есть, никакой системности и объединения всех сил и ресурсов страны на решение действительно актуальных для отрасли вопросов и проблем.

Да, безусловно, нужно разрабатывать принципиально новые технологии ноу-хау уровня и с патентной защитой, но более важно сразу же и применять их. Это ведь лукавство – разработать планируется десятки технологий, а патентов получить – единицы. Поэтому и не новые технологии это будут, а литературные обзоры с картинками. В эпоху цифровизации и интернета составлять такие обзоры вовсе не трудно.

Лоббисты всласть покуражились на целевых индикаторных показателях ФНТП. Планируется до 2029 года прибавлять строго по одному проценту в год удельный вес сортов российской селекции и достигнуть аж 15% (даже в варианте ФНТП 2018 года было 25%). А в 2030 году выйти сразу на 50%. Это как – верим в возможность большого скачка? Скорей всего, как раз не верим в такие чудеса.

А на самом деле все подспудно делаем для того, чтобы и дальше сохранить полную зависимость от иностранной селекции, чтобы деньги и время были потрачены, а ощутимого прогресса в этой сфере не было. Ну, а в 2030 году признать на чистом глазу прискорбный факт невыполнения отдельных (при том, что главная цель ФНТП – существенно увеличить объемы производства и выращивания сортов отечественной селекции) целевых индикаторов программы.

Причем сами идеологи, разумеется, останутся вне поля зрения, а дирекция ФНТП будет объясняться вполне искренне: «Так мол и так, сами мы сельхозакадемий не заканчивали, но раз нам поручили и доверили, то решили мы действовать строго на научной основе, на основе новейших разработок российских ученых. Всех ученых страны подключили, вплоть до самих курчатовских физиков! 

И пришли к нам физики, мол, мы будем создавать новые сорта картофеля – вот вам, физики, деньги, создавайте, кто же кроме вас сможет их создать. И пришли к нам химики, мы сохраним коллекцию Вавилова – конечно, сохраните, это святое, на это денег не жалко. И пришли экономисты с задумкой передать селекционные технологии Байер – ну а как же, без байеровских технологий дело не пойдет, за деньгами дело не станет.

Больше всего мы довольны, что практически все обозначенные задания по созданию технологий и, соответственно, расходованию выделенных на это средств, нами выполнены полностью, вот что значит научный подход. Только вот, единственное, задачу по 50% не дожали, но только в один год, каемся. Причина, видимо, в недостаточном уровне российских ученых и ими разработанных для селекции и семеноводства технологий и все вопросы (и размазывать по стенке или ставить к ней) – это к ним, если что». 

В этом ироничном предположении нет утрирования по существу, потому что средства выделяются на такие направления, которые никак не повлияют и не улучшат положение дел в практической селекции и семеноводстве. Задания по экспресс-созданию десятков новых сортов и технологий, по созданию с нуля селекционно-семеноводческих центров, по публикациям статей за границей – это имитация бурной деятельности, не более того.

Объемы производства и качество семенного материала от этих придуманных задач и достижений не зависят и не увеличатся. Совершенно не случайно 93% бюджетных средств ФНТП, которые будут выделяться только при условии достижения прогнозных показателей, запланировано израсходовать до 2030 года – на разработки (вообще нет никаких сомнений в том, что все разработки-отчеты на бумаге будут предоставлены в срок и очень толстые) и героическое достижение доли российских сортов 15%. А на решительный бросок с 15 до 50 % в 2030 году – оставшиеся 7%.

Только одиозное задание по публикациям результатов научной работы за рубежом в новой редакции ФНТП снято. Вместо этого появилось задание принять на работу по тематике несколько десятков специалистов, что без обязательств поддержать их деятельность комплексно и материально практически ничего не изменит. Вот если бы такой единой командой создать на основе бюджетной поддержки новое селекционное предприятие на севере России  в статусе «Хай Грейд» (так обозначаются проекты с самым высоким уровнем работы в семеноводстве картофеля, всего в мире 5 таких предприятий) и вывести его  на проектную мощность хотя бы 30 тыс. тонн высококачественной элиты в год (как смогли сделать в Финляндии) – вот это был бы результат ФНТП, достойный уважения.

Та же российская наука, как фундаментальная, так и прикладная может оказать весомую поддержку реальному семеноводству. Если будет не литературными обзорами отчитываться, а станет решать конкретные актуальные задачи и проблемы, которых очень много.

В тезисном формате можно привести несколько примеров того, что нужно и чего ожидает отрасль картофелеводства от научного сообщества страны. Введут, к примеру, санкции на поставку питательных сред, диагностикумов, химреагентов. Как будем получать и выращивать пробирочный, стерильный, освобожденный от болезней исходный семенной материал картофеля?

Раньше агар-агар сами производили, теперь зависим полностью от импортного. Рибавирина, который используется для терапии вирусов, на всю страну нужно, наверное, несколько грамм в год. И много чего подобного требуется-то всего чуть-чуть. Можно же такие специфические субстанции синтезировать в биохимических институтах РАН. Это рибавирин, которому сто лет в обед.

А новые антивирусные препараты синтезировать и запатентовать – слабо? А бактерициды создать? Этим сейчас вся мировая наука озабочена, кто первый сделает, тот и будет королем семеноводства, потому что, в связи с потеплением климата, бактериальные болезни стали главной проблемой качества семенного картофеля. Такими же стратегически прорывными направлениями научного поиска являются пептидные препараты для защиты от патогенов и физиологические методы активизации клубнеобразования картофеля.

Низкий коэффициент размножения – явный тормоз семеноводства картофеля, предопределяющий высокий уровень затрат и проблемы сохранения высокого качества при репродуцировании.

Селекцию российскую нужно подпитывать исходным материалом. Во всем мире это делает фундаментальная наука: ценные в плане генетики исходные формы-полуфабрикаты создают университеты и передают их бесплатно селекционным фирмам для включения в практические скрещивания.

И не спасать коллекцию Вавилова нужно непонятно кому, а провести секвенирование имеющегося генофонда ВИР и начать с помощью современных технологий (маркерная, геномная, редактирование) биотехнологии вовлекать ценные гены диких видов в селекционные программы. По геномному редактированию, которое бурно развивается и становится наиболее эффективным методом улучшения естественного генома, пора бы уже ученым набраться смелости и внести предложения об отмене использования данного метода.

В РФ технология редактирования отнесена к ГМО, применение ее запрещено с 2016 года. И никаких дискуссий по этому поводу в научной среде не отмечается. Однако в мире быстро (в ЕС медленнее) поняли и оценили новые возможности редактирования природного генетического кода сортов и сняли ограничения.

Нужно отдавать себе отчет, что сохранение позы испуганного страуса в отношении новых технологий селекции приведет только к отставанию от достигнутого научно-технического прогресса. Можно, конечно, несколько лет разрабатывать эту технологию (что и планируется в ФНТП), при том, что это уже свершившийся факт и она практически используется во многих странах, но применять-то редактирование законодательно запрещено.

Будем изображать удивление по этому поводу в 2030 году? Пройдет буквально еще несколько лет такого оцепенения, и мы перестанем понимать, о чем разговор, как работает и как эффективно применять геномное редактирование в селекции.

Актуальная для семеноводства тематика научных работ обширна. Исследования должны проводиться по единой программе и с участием ведущих научных учреждений по направлениям. Независимую экспертную оценку новых сортов картофеля по устойчивости ко всем болезням на стадии ГСИ должны проводить специализированные НИИ.

Очень востребована независимая экспертная оценка удобрений, микроудобрений, химических и биологических средств защиты, биологически активных веществ, стимуляторов роста, антистрессовых препаратов. Необходимо оперативно создать в стране независимый центр обеспечения отрасли исходным семенным материалом свободных сортов на базе одного из фундаментальных НИИ, имеющего компетенцию и возможности растениеводческой биотехнологии, но не имеющем конфликта интересов, т.е. собственных сортов картофеля. Потому что у картофелеводов РФ должна быть возможность использования лучших достижений мировой селекции, т.е. возможность их самостоятельного производства в условиях санкций и прекращения поставок исходного материала из-за рубежа.

Без освобождения от пятой колонны, ликвидации вредительства и саботажа во всех отраслевых органах управления самые благородные намерения государства поддержать российскую селекцию будут и дальше блокироваться и размываться. Это становится очевидным на основе анализа практических аспектов селекционно- семеноводческой работы. Возьмем для примера тематику государственного сортоиспытания (ГСИ), которое дает дорогу в жизнь новым сортам: 

1. Казалось бы, элементарный вопрос – унифицировать методику оценки российских и зарубежных сортов картофеля по устойчивости к раку и нематоде. Пять минут работы на компьютере и два рубля на пару листков бумаги. Потому что все понятно – российская методика есть и европейская – тоже не секретный документ.

И нужно только навести элементарный порядок: российские сорта оценивались по европейской методике или иностранные сорта оценивать по российской методике. Используемая для государственной оценки российских сортов картофеля методика определения устойчивости к раку и нематоде принципиально отличается от европейской. Устойчивыми считаются абсолютно непоражаемые, при испытании на очень жестком инфекционном фоне и на протяжении трех-четырех лет, сорта. В основе методики только один качественный критерий – имеется или нет поражение на корнях.

Согласно европейской методике, процесс испытания на устойчивость к раку и нематоде занимает только два года, допускается поражение корней даже при самом высоком балле устойчивости 9, а при балле 7 поражение может быть в пределах 5% от уровня неустойчивого сорта- стандарта. При этом инфекционный фон условий испытания на порядок слабее по сравнению с российской методикой, нормальным считается варьирование поражения в зависимости от сложившихся погодных условий. Госсорткомиссия (ГСК) признает результаты оценки по европейской количественно-относительной методике и относит к нематодоустойчивым иностранные сорта с баллом устойчивости 7-9.

В отношении иностранных сортов проверка по российской методике не проводится. Таким образом, понятие устойчивости в отношении российских и иностранных сортов картофеля основано на несопоставимых критериях оценки. При оценке по европейской методике многие ранее отнесенные к неустойчивым (и на основании этого забракованные) российские сорта будут отнесены к устойчивым и получат путевку в жизнь.

И наоборот, если зарубежные сорта оценить по российской методике, то многие из них будут признаны неустойчивыми и, соответственно, потеряют право нахождения в Госреестре и выращивания в РФ. Но пять минут и два рубля на унификацию методики не находятся уже несколько лет, при том, что внимание всех к этому безобразию привлечено.

И получается, что применяются двойные стандарты, причем более мягкие – к иностранным сортам. А российская селекция тем самым подвергается дискриминации в своей же стране, причем от вполне себе государственных структур – ГСК и ВНИИКХ, так как получение статуса устойчивого к раку и нематоде сорта затруднено длительностью процедуры и чрезмерно жесткими нормативами.

2. С 2020 года установлены чрезвычайно высокие расценки за проведение испытания по включению в Госреестр на платной основе. Один сортоопыт в год необходимо оплачивать в размере более чем 40 тыс. рублей. Ничего не сказано при этом, что платное испытание применять исключительно в отношении сортов зарубежной селекции, что было бы вполне логичным в свете проводимой Западом санкционной политики.

До настоящего время не установлен прозрачный, антикоррупционный порядок принятия решения о проведении государственных сортоиспытаний на платной или бесплатной (в рамках госзадания) основе, что создает неравные конкурентные условия на рынке семян для российских и зарубежных селекционных центров и означает наличие лоббирования интересов зарубежной селекции в системе государственного сортоиспытания.

В результате, российские селекционеры должны конкурировать за право проведения ГСИ в своей стране по госзаданию своей страны с богатейшими зарубежными селекционными фирмами. Последние три года обычный ответ ГСК на подачу заявки на ГСИ: лимиты госзадания исчерпаны, можем провести испытание только на платной основе.

Как оценить обоснованность расценки стоимости ГСИ? Оценили: применительно к фактическим затратам на выращивание картофеля она выше на порядок, т.е. в 10 раз. Приведем простой расчет. На сортооопыт по картофелю требуется 350 клубней (по ранним сортам – 550, но это уже нюансы). 350 клубней высаживаются примерно на одну сотку. За это испытание на одной сотой части гектара нужно заплатить 40 тыс. рублей.

Так вот, все производственные и накладные затраты на выращивание одного гектара картофеля с урожайностью до 40 т/га составляют в текущем году ориентировочно около 400 тыс. рублей. Соответственно, на одну сотку приходится сколько? Правильно – не 40, а 4 тыс. рублей. Вот оно, завышение в 10 раз.

Может быть речь идет о получении на этапе ГСИ рекордной урожайности и глубочайшее изучение биологических и технологических особенностей новых сортов? Так ведь нет этого, за редким исключением. Фактически ГСИ проводится на среднем техническом и научно-методическом уровне, урожайность не превышает 30 т/га, многие сортоучастки отчитываются урожаем менее 10 т/га (такие цифры можно было увидеть, когда результаты испытаний были доступны, в настоящее время они ГСК заявителям не предоставляются) и эти данные считаются приемлемыми в 21-м веке, принимаются, учитываются в расчетах средних полученных результатов.

Иммунологическая (объективная научная оценка устойчивости ко всем распространенным грибным, бактериальным и вирусным болезням) и технологическая (устойчивость к жаре, засухе, физиологическим дефектам, испытание на пригодность к промышленному производству крахмала, фри, чипсов, пюре) оценка новых сортов на этапе ГСИ не проводится, хотя именно в независимой комплексной оценке новых сортов по всем важнейшим хозяйственно-биологическим качествам и свойствам и состоит смысл государственного сортоиспытания. 

Приведем типичное описание сорта картофеля на основе результатов ГСИ и включенного в Госреестр с 2023 года (название сорта не имеет значения, тексты по разным сортам мало отличаются: «Сорт, Оригинатор, Включен в Госреестр по…регионам. Товарная урожайность - 170-280 ц/га, на уровне … и на 64,0 ц/га выше стандарта …. Урожайность на 45-й день после полных всходов (первая копка) – 129-219 ц/га, на 24-70 ц/га выше стандартов ..., на 55-й день (вторая копка) – 122-233 ц/га, на 35-80 ц/га выше стандартов. Максимальная урожайность - 377,0 ц/га, на 64,0 ц/га выше стандарта …. Масса товарного клубня – 95-140г. Содержание крахмала – 14,2-15,9%. Вкус хороший и отличный. Товарность – 85-94%. Лежкость – 91,0%. Устойчив к возбудителю рака картофеля, золотистой картофельной цистообразующей нематоде. По данным оригинатора, устойчив к полосчатой мозаике и скручиванию листьев. По данным ВНИИ фитопатологии, умеренно восприимчив к возбудителю фитофтороза по ботве и клубням».

Такой фактический уровень урожайности и характеристика новых сортов по итогам ГСИ. Это при том, что все современные сорта картофеля способны давать более 60 т/га. ГСИ в нынешнем виде показывает, какой урожай способен дать сорт за счет своих морально-волевых качеств (т.е. генетики и качества семенного материала) без использования факторов интенсификации.

Но ведь новые сорта создаются не для выращивания в условиях дикой природы, а с целью последовательной интенсификации картофелеводства. Такое ГСИ ничего не может сказать о максимальных возможностях сортов: 60? 80? 100 тонн с гектара?

Только новый уровень возможностей вызывает интерес производственников к новым сортам. Картофелеводы очень консервативны в этой части: сортимент обновляется гораздо реже по сравнению с другими полевыми культурами, но сорта работают дольше, десятилетия. И получается, что каждое предприятие-лидер само вынуждено проводить сортоиспытание и оценивать реальные возможности новых сортов. А селекционные фирмы вынуждены организовывать многие десятки производственных испытаний в год.

Смысл государственного испытания сортов – получить объективную независимую характеристику всех важнейших хозяйственно-биологических показателей. Такая оценка (VCU-test) в ЕС проводится по 30 показателям в сравнении с лучшими и худшими стандартами по каждому показателю. Урожайность – это всего лишь один показатель, а 15 (половина) – устойчивость ко всем важнейшим болезням.

Никаких ссылок на мнение селекционной фирмы, только независимые научные институты дают оценку. Причем все в цифровом виде, по 9-и бальной шкале. Ничего этого в оценке ГСК нет. Так за что платить такие деньжищи? Ведь на проведение ГСИ одного сорта по всем регионам требуется около 5 миллионов рублей: в 12 регионах суммарно более 60 сортоучастков, умножаем 60 на два (два года проводится ГСИ) и на 40 тыс. рублей.

Проблематика государственного испытания озвучена неоднократно представителями реального сектора селекции по всем основным культурам, о проблемах знают в министерствах и более высокое начальство в курсе. Но никаких действий по улучшению ситуации не предпринимается.

К примеру, в соответствии с введением в действие нового Закона о семеноводстве необходимо обновить все подведомственные нормативные документы. Вынесен на обсуждение и проект методики государственного сортоиспытания. Обязательств выявлять потенциал урожайности и все нужные производству характеристики новых сортов в этом проекте нет.

Разве нельзя решить вопросы достаточного бюджетного финансирования государственного сортоиспытания на высоком технологическом уровне новых российских сортов в рамках ФНТП? В новой редакции ФНТП о тематике ГСИ – ни слова, планируется только зонально оценивать новые сорта, очевидно, в формате пострегистрационных производственных испытаний. Остается и дальше надеяться на разовую помощь высокого начальства: напомнит о патриотизме – испытание за счет бюджета.

О потенциально самой весомой и эффективной мере поддержки российской селекции и семеноводства – субсидии 70% от стоимости приобретенных семян новых российских сортов, созданных по ФНТП. Эта субсидия предоставлена согласно постановлению Правительства 2019 года из федерального бюджета. Это целевая субсидия – покупателям семян новых сортов российской селекции. Но буквально сразу были введены уточняющие условия ее получения: 1. Субсидию выдавать при условии включения сорта в реестр по региону; 2. сорт должен быть включен в перечень сортов, созданных по ФНТП; 3. производитель семян должен иметь статус Заказчика в ФНТП.

Кинулись выполнять эти условия, но на включение в госреестр по регионам нужно два года и десятки миллионов. Затем поборолись за отмену этого условия. Его отменили только с 2022 года и временно. Однако это вовсе не означает преодоление препонов. Как выяснилось, эта субсидия не подкреплена дополнительным финансированием, а просто включена в общий перечень действующих субсидий растениеводства, т.е. ее нужно испрашивать в общем порядке и из имеющихся фондов.

Региональные чиновники даже в зажиточных регионах вполне откровенно отвечают картофелеводам, пытающимся получить эту субсидию: «Братцы, ну куда вы претесь? Никаких дополнительных федеральных средств на эту субсидию нам не выделено, понятно? Эта субсидия для нас не обязательная, ее выплата никем не контролируется и не влияет на оценку эффективности нашей работы вышестоящим начальством, на наше премирование не влияет, понимаете? Так что хотим платим – хотим не платим. Отвалите!».

С учетом такой сложной процедуры и прошедшего теперь уже трехлетнего периода преимущественно безуспешных попыток получения, можно констатировать, что данная мера поддержки российской селекции и семеноводства успешно нейтрализована лоббистами. И вследствие формальной невостребованности (так и будут оценивать, если не вникать в детали: уж мы этим картофелеводам и субсидию 70% выделили, так они же не хотят ее брать; странно, очень странно, понять этих картофелеводов невозможно, но ничего с этим не поделаешь, не силой же заставлять) вскоре может быть отменена вообще.

И к этому уже все подготовлено, в недрах бюрократической машины есть кому побеспокоиться. В проекте Постановления Правительства РФ (подготовлен в августе 2023 г. Минсельхозом) о новом порядке субсидирования дословно написано так: «…на поддержку элитного семеноводства и (или) на приобретение семян, произведенных в рамках Федеральной научно-технической программы предоставляются в виде компенсации 70 процентов затрат на приобретение семян, произведенных в рамках Федеральной научно-технической программы (за исключением семян картофеля и овощных культур».

Принятие такой формулировки вполне реально и это будет означать полную отмену субсидирования стоимости семенного картофеля сортов российской селекции.

Положение дел с такой же потенциально нужной и эффективной субсидией на строительство селекционно-семеноводческих комплексов может оказаться аналогичным: благие намерения государства будут эффективно блокироваться лоббистами иностранных селекционно-семеноводческих компаний. Тем более, что предоставление мер поддержки впредь будет основано на условии достижения прогнозных показателей.

Так неоднозначно на практике поддерживается российская селекция и семеноводство картофеля. Невнимание к вопросам, которые не требуют для решения никаких затрат или существенных дополнительных затрат, а также эффективное блокирование субсидирования стоимости семян показывают, что говорить о действительно системной государственной поддержке этой сферы национальной аграрной экономики преждевременно.

Да, несколько довольно мощных частных селекционных фирм по картофелю в стране уже есть. Но их динамичное дальнейшее развитие правильно было бы поддержать не только морально, а практически и материально, потому что масштабы производства нужно наращивать и уровень качества повышать – есть к чему стремиться и на кого равняться.

Так, у одной зарубежной селекционной фирмы, которая активно работает и в России, в этом году 125- и летний юбилей. В ее портфеле 80 сортов, непосредственно селекционным процессом занимаются 90 специалистов, семеноводством – 1000 фермерских хозяйств, оценка сортов проводится на 100 испытательных станциях по всему миру и ежегодно производится своими силами 600 тыс. тонн семенного картофеля, по лицензиям – еще 300 тыс. тонн.

Без реального осуществления государством комплекса необходимых мер и без пресечения деятельности лоббистов иностранной селекции во всех властных и отраслевых структурах процесс выхода на конкурентоспособный уровень российской селекции и семеноводства за счет самофинансирования будет идти очень сложно и очень долго.