Внесение энтомофагов при помощи дронов – компетентно о перспективах биометода

Биологические методы защиты растений сегодня вызывают все больший интерес у сельхозпроизводителей. Это современная, эффективная и безопасная альтернатива химическим препаратам в борьбе с вредителями и болезнями сельхозкультур. При этом для многих российских аграриев беспилотники и насекомые-энтомофаги все еще являются чем-то неизведанным и инновационным. Аграрии интересуются:

• В чем особенность технологии биозащиты энтомофагами?

• Насколько эффективен метод внесения энтомофагов при помощи дронов?

• Реально ли убрать из агротехнологии дорогостоящие инсектициды?

• С какими трудностями сталкивается это направление и

• Сложно ли запустить производство энтомофагов в России?

Ответы на эти и другие вопросы редакторам портала «ГлавАгроном» дал эксперт отрасли, основатель компании FLYSEEAGRO и 9-го конструкторского бюро беспилотной авиации, председатель Союза беспилотной сельскохозяйственной авиации России (СБСА) Василий Николаевич Птицын.

Василий Птицын. Как только в стране начались обсуждения нацпроекта БАС, какие-то вопросы нашли у меня отклик, а какие-то нет. Изначально рынок очень разрозненный, он действует по принципу «кто добежал, тот и прав». У меня появилось желание объединить основных игроков рынка и помочь им, в первую очередь. То есть основная цель Союза – институциональное развитие его членов, причем не только финансовое, но и интеллектуальное, установка GR-связей (выстраивание связей частных структур с государственными, – прим. редакции), выработка некой консолидированной политики по поводу развития и становления целой отрасли.

Василий Птицын. В Союзе несколько категорий компаний. Прежде всего, это союз юридических лиц. Первый блок – это компании, которые занимаются разработкой и эксплуатацией беспилотников в агросекторе, НИИ сельскохозяйственного профиля и другой направленности, агровузы из разных регионов страны, а также институты, которые занимаются сопутствующей тематикой – разработкой электроники, дизайна сервиса и так далее.

Отдельным блоком у нас идут участники проекта «Легион добросовестных пилотов». Этот проект запустили не так давно, в состав легиона попадают пилоты, которые оказывают качественные услуги, выполняют свою работу на земле безошибочно, юридически верно и точно. Т.е. это своеобразный «знак качества» и общественное признание.

Василий Птицын. С одной стороны, я часто говорю, что никакой инновации в нашем направлении нет, т.е. человечество начало использовать энтомофаги для защиты растений еще 2000 лет назад. В Древнем Египте муравьями защищали цитрусовые культуры от вредителей. В новейшей истории последние 50-60 лет энтомофаги активно используются, в первую очередь, в тепличном хозяйстве на защищенном грунте, но до недавнего времени вносились они лишь при помощи ручного труда. Поначалу инновация заключалась в том, что я разработал программно-аппаратные комплексы, которые позволяют вносить насекомых с помощью беспилотников.

Беспилотник – это высокоточный инструмент, своего рода «скальпель для хирурга», который позволяет выполнить точную работу. И хотя сейчас многие говорят, что у беспилотников низкая производительность, готов с этим поспорить. При достаточном уровне развития технологий и производительность может быть высочайшей. Сегодня наши дроны, которые вносят энтомофаги, работают в шесть раз быстрее наземной техники. В среднем они могут обрабатывать 103-104 га в час. Ни один наземный опрыскиватель так не работает. И дело тут не только в дроне. Какой энтомофаг использовать, в какое время, в какой дозировке, по какому маршруту должен пролететь дрон, чтобы получить эффект – это все и есть технология применения энтомофагов, от которой зависит конечный результат.

Василий Птицын. Как говорил Гегель, лучше организма нет ничего для решения определенных задач, и мы как раз пытаемся этот организм как-то «приручить», чтобы использовать его максимально эффективно.

Василий Птицын. Прежде всего, это кадровый голод. У нас энтомологов, не теоретиков, а именно практиков, технологов, можно пересчитать по пальцам одной руки. Кафедры энтомологии в большинстве вузов и НИИ закрылись, их осталось не больше 10 по всей стране. Да, там есть ученые. Но нам нужны технологи, полевые энтомологи, вот этих специалистов просто нет.

Василий Птицын. Учили, перенимали опыт у специалистов из Казахстана и Узбекистана, где этот биометод давно и успешно применяется. Причем в Советском Союзе первым он появился именно в Узбекистане. В 1975 году специальным разрешением ЦК КПСС было принято решение о создании и внедрении этого биометода, были приглашены немецкие специалисты. В 1979 в Узбекистане в городе Наманган появилась первая лаборатория по производству энтомофагов в промышленных масштабах, впервые их начали использовать на хлопке.

Что послужило мотивом? Во-первых, применение химии привело к довольно серьезным проблемам – социальным (люди стали болеть) и агрономическим. Хлопок при применении химии сильно стрессует, урожайность падает вдвое, именно поэтому стали применять энтомофагов. На сегодняшний день в 30-миллионном Узбекистане действует 235 лабораторий по производству энтомофагов, эта отрасль контролируется государством и активно расширяется

Василий Птицын. Сейчас 100% наших клиентов – это абсолютно обычные сельхозпроизводители, которым мы просто предлагаем убрать из агротехнологии токсичные и дорогостоящие инсектициды и заменить их на энтомофаги. Должен отметить, что двигаемся мы нелегко, потому что нас воспринимают как инновацию. Опять же, почему так?

В современном учебном курсе агронома по защите растений энтомофагам за 4 года в среднем отведено 4 лекции. Т.е. люди просто не знают, что это и для чего нужно, не владеют информацией. При этом мы довели эффективность до высочайшего уровня – 90-95%. Учитывая, что резистентность вредителей формируется стремительно из-за изменения климата, энтомофаги – это практически полная и более эффективная замена инсектицидам. Т.е. мы работаем в интегрированной схеме, когда предприятие использует химические гербициды, фунгициды, а инсектициды заменяет на энтомофаги.

Технологии постоянно развиваются, и сейчас, например, мы подходим к созданию биологического метода борьбы с мышевидными грызунами, т.е. сможем заменить родентициды. Кроме того, мы начинаем посматривать в сторону насекомых-гербифагов, которые могут адресно уничтожать те или иные карантинные растения.

Нам приходит много запросов из Центральной Азии, Ближнего Востока, Западной Африки, Юго-Восточной Азии. Не секрет, что современные химические препараты уже через 2-3 года теряют эффективность на 50%. Плюс, возникает резистеность. Так, к примеру, США и Бразилия уже столкнулись с такой проблемой, как абсолютная резистентность вредителей. Т.е. ни один химический препарат не имеет на них воздействия. Долгое время считалось, что ГМО-культуры, которые как раз и модифицировали под вредителей, будут спасением. Но нет, все оказалось наоборот. ГМО-растения вырабатывают BT-токсины, т.е. если вредитель на фоне применения химических инсектицидов выживает после BT-токсина, он приобретает невероятный иммунитет, абсолютный иммунитет.

Василий Птицын. Расскажу на конкретном примере. В этом году мы запустили производство двух энтомофагов, которые в России в промышленных масштабах никто не производит – это Златоглазка обыкновенная и Габробракон Хебетор. Это ноу-хау, т.е. мы придумали новый вид лаборатории по производству и возвели ее с нуля всего за три месяца. Производство работает, сейчас мы его расширяем. Таким образом, от захода на чистую площадку до запуска производства проходит 3-4 месяца.

Акцентирую внимание еще на одной проблеме – это консервативность рынка. Меня, например, это удивляет. Ведь химическим препаратом тоже работать непросто. Сейчас, к сожалению, очень мало думающих агрономов, стремящихся к каким-то инновациям, все пытаются упростить себе жизнь. Причем это относится, в первую очередь, к молодому поколению. На мой взгляд, современный уровень образования очень низкий. Мировое сельское хозяйство стоит на пороге изменений, нужно менять технологическую парадигму, соответственно, и люди ей потребуются другие, с новыми принципами, современными подходами и т.д. Рынок очень тяжелый.

Василий Птицын. Химические гегемоны, за что мы им, кстати, благодарны, сильно повлияли на ценообразование. Цена защиты энтомофагами в среднем на 20% ниже химической (говоря о топовых инсектицидах). У нас нет какой-то открытой войны, пока химики не воспринимают нас как прямых конкурентов, хотя на самом деле конкуренция прямая. Скажем так, мы ведем жесткую оппозиционную борьбу.

При этом химические гиганты уже начали посматривать в сторону биологизации и вкладывать бюджеты в исследования биометодов. Но пока это носит односторонний порядок. Т.е. они взяли один биометод и начали его эксплуатировать – препараты на основе нематоды. Нематода – это червь с открытым генетическим кодом, с ним относительно легко работать. Что-то новое создавать сложно, вывод на рынок химического препарата – это 6-8 лет работы. В прошлом году во всем мире было зарегистрировано 5 новых инсектицидов, из них два – биологических, на основе нематоды. Опять же, резистентность, состояние почв, потеря плодородия приводят к тому, что и производители ХСЗР начали смотреть в сторону бионаправления.

Василий Птицын. Техники нет вообще. Создаем ее сами, у нас полный цикл – начиная от железа и заканчивая организмами энтомофагов и кадрами. Проблемы все те же – отсутствие специалистов, консерватизм, плюс отсутствие отечественной школы. Все нужно начинать с нуля.

Технологическая база в России только начинает формироваться, у нас нет электроники, компонетной базы, с ПО пока тоже проблема. И еще – отсутствие системной интеграции. В Советское время хорошо была поставлена система планирования и развития, исходя из особенностей региона, из технологической базы, кадровой базы и т.д. А сейчас у нас «все игроки побежали, но каждый побежал в свою сторону». т.е. централизации нет, системной интеграции нет.

Василий Птицын. За последние три года в мире появилось множество фудтех-проектов, которые, как я говорю, направлены на создание субпродуктов. Наверное, это оправдано. Население Земли увеличивается, его надо чем-то кормить, нужны ресурсы. В моем представлении, в какой-то будущей перспективе количество подобных фудтех-проектов будет расти, и действительно какая-то часть населения планеты будет это употреблять.

Однако развитые страны будут стараться питаться более чистой и качественной продукцией. Биологизация назрела, назрела эволюционно. В некоторых регионах России почвы уже имеют отрицательный баланс плодородия, соответственно, это требует новых решений. Идет мутация патогенных бактерий, грибов, при этом природа не терпит пустоты. А значит, будут появляться и антагонисты, которых мы сможем использовать. Дальше потребуются только технологии, чтобы это применять. Я думаю, есть хорошие перспективы для развития этого направления в будущем.

Василий Птицын. В стране осталось всего два учреждения, которые занимаются вопросами энтомофагов – это Петербургский институт защиты растений и Краснодарский научный центр биологической защиты растений, с которыми мы тесно сотрудничаем. Они помогают по мере возможности, но у них и возможностей немного. Потому что финансирования не хватает, заказов нет.

Василий Птицын. Самый благодарный портрет заказчика – это крупное фермерское или среднее растениеводческое хозяйство, где решения принимают 1-2 человека (агроном, агроном по защите растений или директор-агроном), т.е. без кабинетных директоров. Агрономы – это люди, которые не боятся экспериментировать, имеют какую-то стратегию и понимают, что они хотят получить на выходе, какой продукт, в каком объеме, какого качества, с какими показателями. Это инноваторы, которым хочется создать что-то новое, причем это не обязательно сорт растения, это может быть технология, экономически эффективная или полностью биологизированная.