«Дело о проклятом хлебе»: как спорынья стала причиной массовой эпидемии во Франции

Происшествие, случившееся в середине августа 1951 года на юго-западе Франции, вошло в историю не только данного региона, но и всей страны. Буквально в течение суток в разных городках и деревнях у местных жителей стали фиксироваться странные и не совсем характерные для «классического» отравления симптомы. И если в большинстве региональных деревушек проблема носила локальный характер и была взята под тотальный контроль медиков, то в пятитысячном городе Пон-Сент-Эспри началась самая настоящая эпидемия, в результате которой пострадали люди и домашние животные.

Для небольшого города произошедшее событие стало уроком для фермеров, местных пекарей, повлекло череду проверок, а также конспирологических версий и догадок, ответы на которые пытаются получить до сих пор.

В середине августа к местным лекарям (в городе привычной больницы или госпиталя в тот период не было) стали обращаться жители городка с фактически одинаковой симптоматикой, указывающей на отравление и характерную для него интоксикацию. Основными жалобами были резкие боли в животе, понос, изжога, тошнота, рвота, судороги. Однако основной симптом, характерный для большинства типов отравлений – повышенная температура, ни у одного из обратившихся жителей зафиксирован не был, что вызвало у медиков как минимум недоумение. Привычная схема лечения, которая обычно применялась при отравлениях, никакой результативности не имела: к основным симптомам добавлялись новые, вообще не характерные для пищевого отравления.

И если в начале дня 16 августа обратившихся с жалобами были единицы, то уже к вечеру ситуация приняла катастрофический характер. К врачам пришло за помощью более двухсот человек. Среди заболевших было много детей и подростков. К общей симптоматике, указывающей на интоксикацию организма и отравление, прибавились и другие – галлюцинации, помутнение рассудка, неадекватное поведение, общий психоз.

Заболевшие предпринимали попытки суицида, часть из которых не удалось предотвратить случайным свидетелям трагедии. В ряде случаев полиции приходилось применять физическую силу и задерживать тех, кто на фоне помутнения рассудка пытался устраивать самосуд над ни в чем не повинными жителями города. Прибывшая жандармерия не успевала фиксировать все случаи нападения заболевших людей на соседей, родственников и медицинских работников, настолько их было много. Массовая истерия отмечалась фактически у всех пострадавших, начиная от взрослых и заканчивая домашними животными, которые беспричинно нападали на своих хозяев, проявляли агрессию.

События разворачивались с катастрофической для того времени скоростью. В середине дня 16 августа в городе и его окрестностях уже насчитывалось более 230 заболевших с абсолютно схожими симптомами: пониженная температура, затрудненное дыхание, замедленный пульс, увеличенные зрачки, озноб, галлюцинации. Причем галлюцинации заболевших отличались крайней фантастичностью и разнообразием.

Почти все заболевшие, которых привозили в больницы, галлюцинировали. К слову, первоначальное предположение – отравление ядохимикатами, которыми обычно обрабатывались сельскохозяйственные поля, коих в округе было более чем предостаточно – не нашло подтверждения. Тогда эксперты пошли дальше и предположили, что причиной массового отравления мог стать эргонизм – болезнь, признаками которой в те годы были сильные боли, спазмы, судороги, галлюцинации, в редких случаях – гангрена и летальный исход.

Через несколько дней расследование, проводимое жандармерией, наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Один из пострадавших вспомнил, что накануне он и его родственники ели хлеб, купленный в одной из местных пекарен. За этим признанием последовал массовый опрос заболевших, которые несмотря на то, что употребляли в пищу накануне трагедии абсолютно разные продукты, вспомнили, что ели хлеб, приобретенный жителями у пекаря Роша Бриана. Опрошенные покупатели отмечали в своих рассказах, что хлебобулочные изделия, которые покупались в пекарне Бриана, имели непривлекательный цвет, были влажными и странными по вкусу.

Полицейские, допросившие пекаря, выяснили, что он и его коллеги-булочники закупали серую клейкую муку у одного и того же фермера. Теперь перед сотрудниками правопорядка стояла непростая задача – найти остатки того самого хлеба и сдать его на экспертизу. Помимо хлеба на экспертизу в срочном порядке были направлены трупы животных и людей.

Эксперты, занимающиеся расследованием трагедии во французском городе, считали, что применяемые технологии и методы очистки зерна должны были исключить эргонизм. Однако как показало следствие, именно спорынья, попавшая вместе с зерном на мельницу, и стала причиной массового отравления французов, о чем свидетельствовали результаты патологоанатомического и химико-биологического исследования. В заключении медиков было сказано, что «Анализы дают характерную токсикологическую и биологическую картину отравления алкалоидом спорыньи».

Несмотря на то, что диагноз был поставлен, медики не знали, по какой схеме и методологии лечить пострадавших. Периоды просветления у заболевших чередовались с маниакальным бредом. При этом успокоительные, гормональные препараты эффекта не давали. В подробном отчете для Французской академии медицинских наук, в котором рассматривались все стороны произошедшей трагедии, указывался еще один неясный вопрос: каким образом алкалоиды спорыньи могли вызвать такие сильные отравления.

Поворотным этапом следствия стало 31 августа, когда местный мельник Морис Майе дал признательные показания полиции, в которых указал, что намеренно использовал в выпечке хлеба испорченную ржаную муку. Ее он смешивал в с пшеничной и таким образом пытался сэкономить на поставках сырья для последующего производства хлебобулочных изделий пекарнями. Произведенная мука поставлялась на госсклад и далее поставлялась районам, где ее  было недостаточно. Именно ржаная мука, как позже удалось выяснить следствию, и была заражена спорыньей. Следователи выяснили, что на качество данной муки неоднократно поступали жалобы от пекарен и неоднократно фиксировались случаи отравления, но столь массовый характер был зафиксирован именно в Пон-Сент-Эспри.

Около ста человек выздоровели уже в первые несколько суток после начала проявления первых симптомов. Часть из заболевших – попала в психиатрические клиники под постоянное наблюдение. Четыре человека погибли, но не от отравляющего действия гриба, а в результате несчастных случаев. По подозрению в отравлении жителей был задержан мельник, снабжавший местные пекарни исходным сырьем. В частности, ему предъявили обвинение в добавлении в пшеничную муку райграса, который чаще всего и содержит споры спорыньи.

Многие эксперты в те времена считали, что причиной такого массового отравления стала и политика Франции – государство держало под тотальным контролем продажи не только самого хлеба, но и сырья, из которого он выпекался. Мука еще со времен войны стала входить в категорию стратегически важных продуктов. Торговля ею была полностью монополизирована – французские пекарни не могли самостоятельно выбирать поставщика сырья для производства выпечки, а фактически вынужденно брали муку, которую им отпускал централизованный распределительный пункт.

Однако после Второй мировой войны тотальный контроль закупок немного ослабили и разрешили пекарням закупать муку и в целом сырье для ее производства у любого поставщика в пределах своего района. Но и здесь была проблема – если в одном из районов фермеры не могли обеспечить запросы пекарен на объем продукции, региональные власти вынужденно обращались в соседние районы с бОльшей урожайностью для выкупа излишков. Очевидно, что хорошего качества муку в соседние регионы не отправляли, а отдавали то, что самим не подходит для производственных целей. Город Пон-Сент-Эспри находился в так называемом «неурожайном» регионе и «импортировал» муку из соседних районов.

Спорынья – паразитарный гриб рода Claviceps. Он произрастает преимущественно на злаковых культурах, поражая чаще всего рожь, нежели пшеницу. При попадании на злаковые, споры гриба развиваются в склероций, который и носит название спорыньи. В ее составе множество различных алкалоидов, абсолютно токсичных для человека и животных.

Попадание алкалоидов спорыньи в человеческий организм бесконтрольно и в больших дозировках, как это было в случае массового отравления во французском городке, приводит к сильнейшей интоксикации организма и развитию эрготризма – заболевания, при котором у пострадавшего отмечается длительный спазм гладкой мускулатуры, сужение кровеносных сосудов, нарушение циркуляции и как следствие повышение или снижение артериального давления. При длительном воздействии алкалоидов на организм отмечается некроз тканей с постепенно развивающейся гангреной.

Алкалоиды спорыньи отличаются повышенной устойчивостью к воздействию высоких температур. Даже при длительной термообработке алкалоиды не теряют свойств.

Медики отмечают, что даже сейчас отравление спорыньей характеризуется достаточно высокими показателями по смертельному исходу. Причем сказать точно, какая дозировка, объем, концентрация употребленного вовнутрь алкалоида является летальной и тем более приведет к интоксикации организма – не берется не один ученый. В среднем, летальной принято считать дозу в пять грамм, однако тяжесть интоксикации, ее продолжительность, выраженность и симптоматика во многом будут зависеть от возраста пострадавшего, пола, веса и других факторов.

В. Тутельян, директор Института питания РАМН в издании «Медицинский вестник» отмечал, что для развития эрготизма достаточно, чтобы в зерновой массе было хотя бы двухпроцентное содержание склероциев спорыньи. По его словам вплоть до XIX века заболевание эрготизмом с высоким показателем летальности в Европе и России носило часто эпидемиологический характер.

Вплоть до 20-х годов прошлого столетия эпидемические вспышки фиксировались в разных странах и были связаны непосредственно с употреблением в пищу хлеба, изготовленного из ржаной муки, зараженной алкалоидами спорыньи.

Список литературы находится в редакции